Открытая дверь - Страница 71

Глаза Аллана испуганно расширились, и он, отняв руку от чашки, крепко прижал ее к губам. Насчет соседей Майк, конечно, преувеличил — звукоизоляция в доме была на должном уровне. Как-то вскоре после переезда он специально включил на полную мощность проигрыватель, а потом спустился этажом ниже, чтобы спросить у проживавшей там супружеской пары (он — преуспевающий ресторатор, она — дизайнер по интерьеру), слышат ли они что-нибудь. Но говорить об этом Аллану Майк не стал. Его другу явно требовался дополнительный стимул, чтобы более или менее взять себя в руки.

— Извини… — проговорил Аллан страшным шепотом. Было видно, что он очень старается справиться с собой, но его взгляд непроизвольно устремился к стоявшим на диване картинам. — И все-таки лучше спрятать их как следует, — повторил он.

Майк пожал плечами.

— Для всех, кто начнет спрашивать, это просто копии, — сказал он. — Ты, кстати, можешь поступить так же. Повесь свои картины на стену, так, чтобы видеть почаще… Быть может, двум Култонам удастся успокоить тебя скорее, чем твоему покорному слуге.

— А знаешь, — сказал Аллан, несколько воодушевляясь, — мои картины действительно лучше, чем те, которые купил Первый Каледонский…

— Еще бы! — согласился Майк. — Кстати, если помнишь, смысл нашей затеи как раз и заключался в том, чтобы доставить себе настоящее удовольствие, которое могут дать только настоящие шедевры. Думаю, профессор уже убедил всех, что похищенные картины благополучно вернулись на склад. Сегодня он снова туда поедет, чтобы устранить последние сомнения, если они у кого-то возникнут. Мол, все полотна на месте, ни одно не пострадало. Когда это произойдет, пресса перестанет интересоваться ограблением, да и полиция не станет расследовать его слишком уж рьяно. Думаю, через какое-то время дело и вовсе спишут в архив.

— Хотелось бы мне, чтобы кто-то устранил мои сомнения. — Аллан покачал головой и, в очередной раз вскочив, подошел к окну. — Этот полицейский, о котором ты говорил… он что-то подозревает.

Майк прикусил губу. Он сам просил Гиссинга ничего не говорить Аллану о Рэнсоме, но потом ему пришло в голову, что это будет неправильно. В конце концов, они были командой, больше того — Аллан был его другом. Но когда сегодня утром Майк ему позвонил и попытался все рассказать, приятель перебил его, сказав, что лучше он сам к нему приедет.

— Я уверен, что Рэнсом уже вышел на наш след! — сказал Аллан сейчас.

— У него ничего нет и быть не может. Даже если детектив что-то подозревает, он не сумеет этого доказать.

Но его слова не смогли успокоить Аллана.

— Что, если я каким-нибудь образом верну свои картины? Например, просто оставлю их где-нибудь?..

— Гениальная мысль! — сердито воскликнул Майк. — Если ты это сделаешь, все поймут, что картины, которые столь счастливо вернулись на склад, — просто копии. И тогда возникнет закономерный вопрос: как, а вернее сказать, почему наш уважаемый профессор ухитрился этого не заметить?

Аллан разочарованно скрипнул зубами:

— Тогда возьми их себе. Я их тебе… подарю. Понимаешь, я не могу спокойно спать, пока эти картины находятся в моем доме.

Майк немного подумал, потом положил руку Аллану на плечо.

— А если сделать так… — проговорил он. — Мы перевезем картины сюда, и я… я подержу их у себя, скажем, несколько дней… в общем, до тех пор, пока ты не успокоишься.

Аллан тоже задумался, потом нерешительно кивнул.

— И еще одно, — сказал Майк, — я не забираю их у тебя — я просто сохраню их для тебя, о'кей? — Он дождался еще одного кивка и добавил: — Только никому об этом не говори. И я не скажу. Пусть это будет только наша тайна.

Майку и в самом деле не хотелось, чтобы кто-то, и в первую очередь Чиб Кэллоуэй, узнал о том, что его друг струсил. Он надеялся, что это просто потрясение, которое скоро пройдет. Сам Майк тоже испытывал нечто подобное, но ему удавалось держать себя в руках, хотя это и было нелегко — главным образом потому, что каждый раз, когда он бросал взгляд на портрет жены Монбоддо, ему представлялся совсем другой человек. И вовсе не Лаура Стэнтон, как раньше, а Страх. Что-то подсказывало Майку, что, даже если они никогда больше не встретятся, он очень нескоро забудет лицо, фигуру и дьявольские татуировки скандинава.

Майка, разумеется, никоим образом не касалось, что будет делать Чиб со своей картиной и кому он ее отдаст, однако опасность от этого меньше не становилась. Согласно первоначальному замыслу, в ограблении должны были участвовать всего трое: сам Майк, Аллан и профессор. Уэсти присоединился к тройке в силу необходимости, но теперь в игре участвовала и его подружка Элис Что касалось Чиба, то привлечь его предложил Майк, и если теперь что-то пойдет не так, виноватым окажется он. Чиб, четверо его сорвиголов, и вот теперь — Страх. Кто знает, каких неприятностей ждать от него?

— О чем задумался? — спросил Аллан.

— Так, ни о чем, — небрежно ответил Майк, а сам подумал: «Вот, я уже лгу своему самом близкому другу. И скрываю от него то, что мне известно». — Не бойся, я никому ничего не скажу… Ведь мы же друзья, правда?.. Были друзьями и останемся ими, что бы ни случилось!

— Конечно!

Аллан попытался улыбнуться. Несмотря на выпитый чай, его лицо так и осталось напряженным и хмурым. Сейчас оно к тому же блестело от проступившей испарины.

— У тебя здорово получается нами руководить, — сказал он. — Похоже, ты все продумал, у тебя есть ответ на любой вопрос. — Он потер рукой переносицу. — Знаешь, мне почему-то кажется, что ты получаешь изрядное удовольствие от самого процесса…