Открытая дверь - Страница 95

Майк пытался говорить небрежным, почти шутливым тоном, но детектив взглянул на него сурово.

— Не может быть, чтобы у вас было так мало друзей, мистер Маккензи. — Казалось, он больше ничего не скажет, но Рэнсом неожиданно добавил: — Я только что побывал у некоего Джима Эллисона — наверное, с моей стороны было бы самонадеянно предполагать, что вы и его знаете?.. — Дождавшись, пока Майк отрицательно качнет головой, детектив продолжил: — На него напали и избили буквально накануне налета на склад в Грантоне. Вы, должно быть, слышали об этом, мистер Маккензи?

— Конечно, я слышал об ограблении склада, — согласился Майк.

— Так вот, этот человек… эксперт-искусствовед, крупный специалист в своей области… Он живет совсем недалеко отсюда — в новых домах возле канала.

— Ну и?..

— Его не оказалось дома. Его жена ужасно волнуется, она даже звонила в полицию. К сожалению, никто не удосужился сообщить мне, что мистер Эллисон со вчерашнего дня числится без вести пропавшим. И если после побоев у него было сотрясение мозга…

«Господи! — подумал Майк в панике. — Сначала Элис, теперь еще и это!..»

— Неужели он свалился в канал? — в конце концов проговорил он.

— Вы там советуете его искать, мистер Маккензи? — Рэнсом выпятил челюсть. — Дело в том, что мистер Эллисон знал профессора Гиссинга…

— Половина Эдинбурга знает профессора Гиссинга! — сказал Майк, пожалуй, чуть резче, чем следовало, и осекся. — Неужели вы думаете, что Роберт может иметь к этому какое-то отношение?

Вместо ответа Рэнсом только слегка скривил губы:

— Единственная хорошая новость для вас, мистер Маккензи, состоит в том, что теперь, когда я с вами побеседовал, я почти уверен в том, что на пленке записан не ваш голос. Но очень скоро я узнаю, кто сделал этот звонок.

— Какой звонок?

— Спросите у вашего друга Аллана.

Рэнсом слегка поклонился и зашагал к ведущим наверх лестницам. Майк проводил его взглядом и поспешно вышел на улицу. Ему не хватало воздуха. Эллисон пропал!.. И конечно, причиной этого могло быть сотрясение мозга — легкого головокружения было достаточно, чтобы человек свалился в канал. А ведь в начале речь шла лишь о небольшой трепке!.. Вот только Майку самому следовало за всем проследить, а он этого не сделал и теперь пожинал плоды.

На мгновение он задумался о том, что Аллан был прав, и лучшее, что они могли сделать, это припрятать картины где-нибудь на окраине, а потом организовать анонимный звонок в полицию. Проблема, однако, заключалась в том, что одно из полотен находилось в руках Страха. Кроме того, оказавшиеся в хранилищах копии могли привести следствие к Уэсти. Наконец, Майк сомневался, что ему удастся уговорить молодого художника и старого профессора расстаться со своими картинами.

«Ты сам этого хотел, Майк», — сказал он себе.

— О господи! Гиссинг!.. — воскликнул Майк мгновение спустя и даже хлопнул себя по лбу. Вдруг Рэнсом застанет секретаршу профессора на месте, и она откроет ему дверь кабинета? Тогда детектив, конечно, увидит записку, которую он оставил…

Майк еще дважды постучал себя по голове (на удачу), но увидел, что несколько проходящих мимо студентов удивленно на него смотрят.

— Креативный перфоманс, — пояснил он и быстро зашагал в сторону Медоуз.

Там ему всегда думалось особенно плодотворно.

Лишь после шести вечера, когда большинство служб и отделов Первого Каледонского банка закончили работу, Аллан решил, что может наконец проверить сообщения и звонки, поступившие за день на его домашний телефон. К его удивлению, все шесть или семь звонков, на которые он не ответил, были от его секретарши. Женщина спрашивала, куда он пропал, не заболел ли он, а также сообщала, что отменяет все назначенные на сегодня встречи. Ни Майк, ни Гиссинг не звонили, а главное — не звонил детектив. Убедившись в этом, Аллан с облегчением вздохнул. Мобильник он отключил еще утром и включать его снова не собирался — у него было такое ощущение, что достаточно ему заговорить с кем угодно, и он выложит все как на духу. Будь Аллан хоть немного верующим, он мог бы сходить на исповедь в католический собор на Лит-уок, чтобы облегчить камнем лежащую на сердце тяжесть. Задумывался он даже о том, чтобы признаться во всем Марго, но она, скорее всего, обругала бы его последними словами. Или, наоборот, обрадовалась тому, что обстоятельства вот-вот избавят ее от этого кретина — бывшего мужа.

В животе у Аллана урчало, но есть ему совершенно не хотелось. А вот жажда продолжала мучить его, хотя с утра он выпил уже восемь или девять стаканов воды из-под крана. Телевизор тоже не помог ему отвлечься — даже наоборот. Дневное ток-шоу для домохозяек оказалось посвящено мировому рынку краденых произведений искусства. Программы новостей, которые передавали в конце каждого часа, Аллан успевал выключить раньше, чем репортеры успевали упомянуть об ограблении склада.

Утром, едва очнувшись после короткого, тревожного забытья, Аллан решил как обычно идти на работу. Он побрился, надел повседневный деловой костюм и был уже на пороге, когда мужество неожиданно оставило его. За дверью квартиры лежал холодный и враждебный чужой мир, спастись от которого он мог только у себя дома, в единственном своем убежище. Здесь Аллан и оставался почти до полудня. Большую часть этого времени он сидел у окна, глядя на полицейский участок напротив и ежеминутно ожидая, что Рэнсом или какой-нибудь другой полицейский выйдет из его дверей, перейдет улицу и нажмет кнопку звонка с табличкой «А. Крукшенк».